Ведь извращение – как корейская кухня. Кому-то нравится, кому-то – нет. Но если ты кореец, у тебя же нет выбора?
-Я решил записать свои мысли.
Наконец они прояснились.
-Ты знаешь, я мечтаю о великом мире. Об огромных светлых башнях. Чтобы их окутывали маленькие светлые частицы. Возможно, это добро, а может светлое счастье. А над огромным замком голубое и чистое небо. Недалеко большой дуб с шалашом. И чтобы я непременно играл на нем с друзьями. Но был один такой друг, который бы поразил все мои представления. Стал для меня открытием в целом мире. Иногда бы мы с ним лежали под этим огромном дубом на лоснящейся траве. И наверно смотрели бы в небо.
Или чтобы я мог в ладонях создавать целый мир, - Ален соединил свои ладони ребрами и восхищенно на них посмотрел. Умиротворенно. – Возможно, из моих ладоней бы рождалась огромная лилия…
Он посмотрел в окно и вдруг резко повернулся к Канде, уперевшись о кровать руками, нависнув над ним. Смотрел прямо в лицо Канде чистыми серыми глазами. В них отражался сам Канда и его это пугало.
- Я часто вижу такое небо, которое никогда бы не забылось. Но у меня не всегда есть фотоаппарат. А ты знаешь, как прекрасно небо особенно в теплую погоду. Что ты мог бы простоять так вечно. Канда! Представь себе! Или даже… знаешь, ночью, в далекой, далекой стране, где зимой бывает очень, очень много снега, то на небе видно огромное количество звезд! Если бы земли не было бы и мы видели только огромное море звезд! Представь! А еще можно упасть на огромную гору чистого снега и смотреть на небо! А ночью в городе! Ты видел? Ты ведь был в Токио, правда? Ведь все бывают! – Ален кричал с возбужденными глазами. – А знаешь! Я ходил недавно на мастер класс в один институт, в который собираюсь поступать. Так там ходил на один мастер класс и мы там разбирали кодексы! Создавали свои! Я хочу тоже создать свой кодекс! Знаешь, это был бы кодекс чистых и добрых людей. Но… знаешь… - Ален снова сел нормально, смотрит перед собой, не моргая. Канда приподнялся на локтях с ошарашенным взглядом.
- И знаешь… я хочу, чтобы мой мир увидели другие. И чтобы у них возникло тоже ощущение, что и у меня. Но… даже если ведь возникнут, то я никогда об этом не узнаю. Ведь я такое испытываю наедине с собой. А с другими у меня полное разногласие…эм… - мягкая смущающаяся улыбка на его устах. – Вернее, я просто не чувствовал еще ни с одним человеком, как наедине с собой. А когда я слышу музыку очень красивую… у меня в голове возникают образы и они мучают меня. Наверно, это именно мое. Мое… Но нигде я такого еще не встречал. Теплоты, красоты, доброты… согревающей песчинки, - опять улыбка, радостная. Ален свел ладони как будто над невидимой песчинкой, парящей прямо перед ним. Влюбленный взгляд. Влюбленный в свою мечту. – Наверно, потому что для себя есть только я, и я знаю только свои эмоции… кстати… тогда понятно, почему люди любят. Они делят одно чувство на двоих. Если ты с кем-то им поделишься и вы разделите это напополам… - мягкие, теплые, скользящие прикосновения. Скользящие руки вдоль его, держащих песчинку. Потом прижалось теплое, секунду назад согреваемое одеялом тело. Стало так тепло, как будто и его укрыло одеяло. Правда, оно, зеленое, теперь лежало на постели и медленно остывало. Наверно, оно бы тоже заплакало от одиночества. Но зато Алена согрело тело другого человека. Наверно, оно готово было разделить с седым мальчиком его чувство. Темные волосы легли на белую кожу, щекоча немного шею. Руки крепко сжали грудь, нежно обняв. Все же Канда сам понимал, что не может разделить с Аленом все его чувства. Что они совершенно разные люди. Они просто не одно целое, но хоть частицу он может забрать, хоть это и противоречило его существу. Но Ален радостно улыбнулся. Закинул голову назад. Теперь его волосы щекотали плечо Канды. Он блаженно улыбнулся. Открытые глаза смотрели в потолок.
В квартире мерно тикали часы. Усыпляли. Наверно, только такую работу они и выполняли. Из сумки в дальнем углу комнаты зазвонил телефон. Пианино. Это из сумки Алена. У ее обладателя в голове снова стали появляться терзающие его картины чудесного мира, они снова сводят его с ума, но теперь не в одиночестве.
Его дыхание участилось, чувствовалось, как чаще стала подниматься грудь обнимающего его человека. Как его пальцы согнулись в кулак, а руки еще сильнее сжали Алена в объятиях. Как сильно билось сердце об стенку грудной клетки. Сердце Алена забилось в ответ. Они как будто хотели соединиться. Быть единым. В голове Канды тоже рождался прекрасный мир, который видел Ален.


@музыка: осты D.Gray-man
Наверное, во мне сильна субординация даже наедине с собой. Мне нужен мой мир, и чтобы другой был в нем как дома. Но мой дом, это моя крепость. И кто-то другой должен озарять меня и дом именно соблюдением той субординации. Тепло? Да, но от другого и мне. Я откроюсь в ответ. Наверное так.
Мне важно самой выбрать и принудить разделить то, что я бы хотела. Нет свободы. Есть то, что я даю и я беру. Вот так..
Но что-то я чувствую, когда с тобой, чего не бывает, когда я с другими. Слишком тонко, чтобы выявить в словах, но есть. Вот. Если я смогу это разделить когда-нибудь, мне будет.. просто счастливо. В себе ведь я такого не вижу.
(Гомен, дурею к сессии. Коммы ни к черту ^//_\/'') Cki)